Роль Интернета в формировании правовой культуры личности
Современные информационные, интеллектуальные и телекоммуникационные технологии вносят существенные изменения в производство продуктов и услуг, содержание и формы досуга, открывают новые возможности личности в реализации своих гражданских прав. Но что более важно - они оказывают решающее воздействие на трансформацию института права. Представляется целесообразным проанализировать влияние сети Интернет на правовую культуру личности как процесс модификации последней. При этом следует учитывать, что Интернет, будучи основой информационных и телекоммуникационных технологий, в то же время не является единственным способом хранения, передачи и обработки информации в современном мире. На сегодняшний день Интернет представляет собой достаточно динамично развивающийся организм, быстро реагирующий на текущую ситуацию, что объясняется двумя основными факторами - жесткой конкуренцией за посетителя веб-страниц и возможностью сверхоперативного обновления размещенной информации.
Влияние - процесс и результат изменения индивидом или социальной группой поведения других людей, их позиций, оценок и установок*(129). В рамках данной работы представляет интерес исследование влияния Интернета на правовую культуру личности, т.е. исследование процесса и результатов изменения Интернетом правовой культуры личности, а именно правовых знаний, правовых установок, социально-правовой активности личности.
Рассматривая социокультурные процессы, Питирим Сорокин под процессом понимает любой вид движения, модификацию, преобразование, перестройку или "эволюцию", любое изменение данного логического субъекта во времени, касается ли оно изменения его места в пространстве или речь идет о модификации его количественных или качественных аспектов. Причем любой процесс, чтобы называться таковым, должен включать в себя следующие составляющие:
1) логическое подлежащее (unit) - единицу, т.е. то, что изменяется (в рамках данного исследования таким подлежащим является правовая культура личности);
2) временные отношения;
3) пространственные отношения;
4) направление*(130).
Представляется возможным использовать данные теоретические положения в рамках настоящего исследования.
Направления процесса могут быть разнообразными. Их можно свести к четырем видам: направление во времени, в пространстве, качественное направление (в смысле перехода из одного качественного состояния в другое), количественное направление (процесс может возрастать, уменьшаться или оставаться постоянным; он указывает на количественную модификацию правовой культуры личности как таковой).
Применительно к любому процессу можно выделить ряд закономерностей. Во-первых, в одной и той же социальной, правовой системе или разных процесс достигает своей "точки насыщения", после чего зачастую идет в обратном направлении. Во-вторых, чем более резкое изменение происходит в данном направлении, тем сильнее модификация процесса в этом направлении.
Влияние может быть прямым и косвенным. Критерий его полезности - реализуемые в нем социальные ценности.
Все влияние, которое оказывает Интернет на процесс формирования правовой культуры, можно разделить на шесть составляющих. Следует отметить, что некоторые из них характеризуются наличием ярко выраженной обратной связи, позволяющей говорить о взаимовлиянии Интернета и правовой культуры.
В качестве первой оставляющей этого влияния можно назвать формирование культуры информационного общества. Данная составляющая подробно освещена в диссертационном исследовании Е.В. Пахомова, посвященном социокультурным основаниям и механизмам формирования современной правовой культуры*(131).
Вторая составляющая связана с процессами изменения взаимоотношений между государством и обществом, государством и личностью; изменения функций государства, демократии в современном обществе.
Третья составляющая основана на появлении новых общественных отношений, возникающих в связи с функционированием Интернета, трансформации общественных отношений в основных сферах общественной жизни (в сфере производства, потребления, развлечения, образования, общения). Интернет существенно влияет на становление информационного образа жизни, который требует правового регулирования, а это, в конечном счете, ведет к изменению и правовой культуры.
Развитость информационных систем, в том числе Интернета как международной текоммуникационной информационной сети, приводит к тому, что новости практически мгновенно становятся достоянием больших масс людей, оказывают серьезное воздействие на формирование обыденного сознания. Доступность и одновременно отстраненность потребителей информации, не предполагающая сопереживания, приводит к тому, что грань между реальностью и вымыслом в восприятии и осознании стирается. Воздействие этих эффектов на психику приводит к изменению психологического строя личности.
Будучи особой формой бытия, виртуальная реальность формирует новые потребности, игровые образы собственного Я. Возникает параллельная квазижизнь со своими критериями реальности, что порождает своего рода раздвоенность сознания, ценностно-смысловую, экзистенциальную децентрацию, перед которой пасуют обычные компенсаторные способы рецентрации. В итоге нарастает состояние неопределенности не только на уровне оценки текущей информации, но и происходит резкое снижение критериальных регистров определенности. Данное обстоятельство дает повод ряду ученых рассматривать информационные технологии, в том числе Интернет, в качестве "консциентального оружия", под которым понимается такая технология работы с сознанием, которая нацелена на поражение и уничтожение определенных форм и структур сознания, а также некоторых режимов его функционирования*(133). Это предполагает:
1) понижение общего уровня сознания людей, живущих на определенной территории;
2) разрушение у них устойчивой системы мировоззренческих ценностей и как следствие - уничтожение родовой и культурной памяти людей, психотизация и невротизация общества;
3) разрушение традиционных механизмов самоидентификации, внедрение в общество специально конструируемой матрицы ценностей норм поведения и реакций как единственно возможной модели жизнедеятельности населения;
4) уничтожение способности ставить глобальные и стратегические цели.
Другое характерное для информационного общества явление - это возникшее явление "контркультуры" как реакции на технократизацию общества. Как справедливо отмечает Е.В. Пахомов, движение контркультуры еще глубже подорвало рациональное мышление западного человека и легитимизацию его деятельности в целом, в особенности правовой. Контркультура поставила вопрос о ценности высокого уровня жизни, достоинства потребления, упорного труда и бережливости. В любой из своих форм: движение хиппи, культура наркотиков, новые религиозные культы, - контркультура видела в непосредственном удовольствии, в свободном проявлении порывов, в нерациональном или иррациональном поведении, в заботе скорее о личностных, чем производственных нуждах, именно ту жизненность, которую люди теряли в конце длинной цепи рационально скомбинированных средств, составляющих основу материалистских усилий. Эти явления также сказались как на правовой системе, так и на правовой культуре. Последние стали более либеральными по отношению к различного рода социальной девиации и культурным меньшинствам. Жесткость наказания за отступления от социальных норм сменилась терпимостью: наркомания - болезнь, гомосексуализм - субкультура и т.п.*(134).
Так или иначе, функционирование Интернета влечет глобализацию массового потребления информации, что, в свою очередь, приводит к становлению единого социокультурного пространства. Масуда отчасти прав, отмечая, что "на основе глобальной информационной инфраструктуры, включающей линии связи, спутники связи, компьютерные сети, формируется глобальное информационное пространство... Информация не имеет национальных границ: усилятся связи, инфообмен между индивидами, взаимопонимание станет глубже, и глобальные проблемы будут решаться с глобальной точки зрения. Когда это случится, дух глобализма, перекрывая конфликтующие национальные интересы и различия, станет глубже и шире укореняться в сознании людей"*(135).
В информационном обществе сочетаются две противоположные тенденции. С одной стороны, глобализация информационного рынка приводит к унификации массовой информации, к тому, что общезначимые события становятся объектом повышенного внимания, активно предлагаются, даже навязываются большим массам людей. С другой стороны, есть тенденция прямо противоположная - диверсификация информационных услуг по национально-региональным или культурно-содержательным признакам. Небольшие сообщества или национальные образования получают возможность не только развивать свою культуру, но и поддерживать собственную нормативную систему, которая в некоторых случаях даже не прошла процесс общественной легитимизации (например, кодекс поведения хакера).
Благодаря глобализации компьютерных сетей возникает глобальная мода, особенно среди подростков, на определенную музыку, стиль одежды, поведение, отношение к праву, законодательству, юридическим учреждениям и т.п. Это позволяет говорить об интенсивном формировании новых моделей и норм культурного и юридически значимого поведения. Символическое содержание, представленное в Интернете, оказывает глубокое воздействие на процесс социализации, в том числе правовой социализации, способствуя формированию определенных ценностей и образцов поведения.
Более сильные в информационном плане государства начинают доминировать и в области формирования общественного сознания, навязывая свои культурные ценности, образ жизни, стереотипы поведения, а также, в конечном счете, и свою систему права.
Таким образом, культура нового общества представляет собой весьма неоднородную массу, так как находится в процессе формирования, а завершение этого процесса произойдет, возможно, в середине XXI в.
Проблема существования и бытия человека в информационном обществе не могла не занимать философов, что вызвало к жизни различные концепции, посвященные взаимоотношениям между государством и обществом, государством и личностью. Так, Масуда стал автором концепции "информационных свободных сообществ" - совершенно нового типа свободных сообществ, основанных на компьютерных сетях - которые будут основной организационной единицей в информационном обществе.
Характеристиками данных свободных сообществ являются следующие. Во-первых, они не будут утопическими коммунами (хиппи и т.д.), а будут обладать реальными возможностями. Во-вторых, они будут связаны информационным пространством (через сети), что означает глобализм, совместные достижения, функциональный кооперированный труд. В третьих, будет наблюдаться возрастание рассредоточенности и сложности связей*(136).
Граждане этих сообществ будут принадлежать и к другим группам. Более того, группы и индивиды, составляющие каждое сообщество, будут в то же время участниками других сообществ, так что будет возможен переход в другое сообщество, так как невозможно связывать жизнь только с одним сообществом.
Таким образом, это многомерные, многосвязные сообщества, граждане которых обладают качеством множественной принадлежности.
Правительственный сектор будет значительно упрощен по сравнению с современными непомерной величины правительственными организациями, а все важнейшие направления политики государства будут реализовываться через прямое участие граждан. Доминирующая форма поддержания общественного порядка через обращение к помощи закона будет заменена автономным ограничением, осуществляемым самими гражданами (от закона - к самоорганизации).
Такие изменения частного и государственного секторов уподобят их свободному сектору.
Свободный (добровольный) сектор станет лидирующей социетальной формой, и человеческое общество будет превращено в добровольное гражданское общество, которое есть то, что мы называем "High muss futurisation society" (футуризированное общество)*(137).
Добровольные сообщества могут быть разделены на два типа:
1) местные информационные сообщества (local);
2) информационные добровольные (voluntary) сообщества.
Фундаментальная характеристика таких сообществ - свобода от привязанности к конкретному месту. Люди, объединенные в таких сообществах, связаны общей философией и целями повседневной жизни. Компьютерные сети представляют собой материальную базу, делающую возможным такое единство. В рамках данного исследования такой материальной базой является Интернет. Предшественники такого типа сообществ - группы по интересам (например, Римский Клуб).
Другая фундаментальная характеристика - интернациональная и политическая ориентированность.
Несмотря на то что изложенная выше концепция в целом носит утопический характер, она содержит ряд разумных положений, отражающих изменения взаимоотношений между государством и гражданами.
В настоящее время наметилась тенденция изменения характера информационного взаимодействия общества и государства, выражающаяся в расширении прав граждан путем предоставления моментального доступа к разнообразной информации, увеличении возможности людей участвовать в процессе принятия политических решений и следить за действиями правительств, предоставлении возможности активно производить информацию, а не только ее потреблять, обеспечении средств защиты частной жизни и анонимности личных посланий и коммуникаций. Уже сейчас существует широкое разнообразие методов для повышения участия граждан в управлении на всех уровнях. В их числе проявление инициативы, проведение референдумов, участие в голосовании на дому и др. Данные изменения стали возможны во многом благодаря международной телекоммуникационной сети Интернет, позволяющей организовать прямую и обратную связь между государственными органами и населением на качественно ином уровне, приблизить органы государственного управления к гражданам, улучшить работу с населением, повысить внутреннюю эффективность и сократить затраты на содержание госаппарата.
Общественно- политическая деятельность обретает новую глубину с использованием Интернета. Гражданин, имеющий доступ к Интернету, имеет возможность реагировать на текущие события политической жизни, задавать вопросы различным органам государственной власти, принимать участие в анкетировании, голосовании. Это делает общественное мнение более динамичным как в плане изменения взглядов на тот или иной предмет, так и в плане скорости их изменения.
Информационные и коммуникационные технологии как нельзя лучше подходят для задач децентрализации, удешевления и сокращения госаппарата, обеспечения непрерывности его действия*(138).
Кроме того, осуществляется переход к "электронной демократии" как форме обеспечения полной прозрачности во взаимоотношениях "гражданин - государство", "избиратель - депутат", внедрение системы электронного голосования, "электронного производства" во взаимоотношениях общества и государства (электронное декларирование доходов юридических и физических лиц в целях налогообложения, регистрация новых юридических лиц, внесение электронных платежей, изменение в составе персональных данных). Кроме того, как отмечает А. Серго, использование систем электронного документооборота позволяет добиться огромного экономического эффекта, а применительно к России такое снижение издержек с учетом территориальной протяженности может быть колоссальным*(139).
Таким образом, с одной стороны, Интернет способствует повышению эффективности государственной деятельности, большей открытости политических процессов и формированию более широкого общественного согласия благодаря укреплению обратной связи между государственными органами, политической системой и избирателями. С другой стороны, ряд исследователей считают, что в результате усиления позиций исполнительной власти возрастет контроль административного аппарата и экспертов, нарушится баланс различных ветвей власти, усилится контроль бюрократии над гражданами, в целом коренным образом изменятся отношения парламента и правительства.
В частности, Ричард Девис, исследуя влияние Интернета на американскую политическую систему, отмечает, что политики будут продолжать использовать сеть лишь как инструмент для удержания и усиления имеющейся власти наряду с другими механизмами общественного воздействия. Что касается перспектив, то сеть приспособится и будет поддерживать существующие властные отношения, но не станет революционной силой, создающей прямую демократию*(140).
Что касается голосования через Интернет, то, по мнению Р. Латейна, оно имеет свои плюсы и минусы. Оно способно стимулировать политическое участие: в ходе эксперимента в Орегоне в 2000 г., когда голосование производилось исключительно посредством электронной почты, "явка" избирателей превысила 80%. Потенциальная опасность состоит в том, что упрощение процедуры подачи гражданами петиций сделает возможным появление целой волны политических инициатив, идущих от населения. Некоторые считают, что "электронные городские собрания" - это и есть демократия в ее лучшем проявлении. Оппоненты настаивают на том, что повседневная вовлеченность в процесс управления не соответствует принятому на западе идеалу представительской демократии, когда ответственность за принятие решений лежит на избранных народом лидерах. Таким образом, кибердемократия в сочетании с упрощенной системой электронного голосования может вернуть нас в далекое прошлое - к прямой демократии Древних Афин, выродившейся во власть толпы. На данный момент невозможно с определенностью утверждать, как развитие интернет-технологий скажется на нашем политическом процессе. "Информация может стать властью, а история учит нас, что властью можно злоупотреблять"*(141).
Кроме того, Б.П. Пружинин отмечает, что перед "СМИ открываются теперь практически неограниченные возможности манипулирования сознанием индивида, такие возможности создания потребных политических альтернатив и придания им соответствующе эмоционально-нравственной окраски, что сегодня уже довольно трудно сказать, что это за власть такая - выборная демократия?"*(142).
П. Кевенхерстер*(143)
указывает, что факторами, способствующими укреплению " информационного превосходства" правительства по отношению к парламенту, являются стремительный рост функций современного государства, благосостояния и процесс автоматизации административной деятельности. В условиях возрастающей специализации политики и взаимопереплетения сфер принятия политических решений центр тяжести в управленческой деятельности смещается от подготовки проектов решений по отдельным вопросам к разработке долгосрочных комплексных программ. Таким образом, депутаты представительных органов власти оказываются все менее способными осуществлять контроль за деятельностью государственной администрации во всем ее многообразии. Разрыв между компетенцией государственной администрации и парламентом становится центральной структурной проблемой современных демократий.
Характерной чертой современного западного государства, учитывая его многообразные функции и требующиеся для этого гигантские массивы информации, является то, что в основу принимаемых решений политики требуют закладывать как можно больше данных, информационное содержание которых они не в состоянии оценить самостоятельно. Вследствие этого возрастает опасность усиления влияния со стороны экспертов, владеющих этими данными и методами их обработки, но не несущих политической ответственности, в то время как политическое руководство в лице парламента и правительства теряет способность самостоятельно ориентироваться.
Кроме того, Интернет может способствовать возрастанию контроля за общественностью со стороны спецслужб. Так, приказом Минсвязи РФ от 25 июля 2000 г. N 130*(144)
"О порядке внедрения системы технических средств по обеспечению оперативно-розыскных мероприятий на сетях телефонной, подвижной и беспроводной связи и персонального радиовызова общего пользования" оператором связи предписано осуществлять приобретение и установку на электронных телефонных станциях, центрах коммутации систем подвижной и беспроводной связи, на сетях электросвязи, входящих в состав Взаимоувязанной сети связи Российской Федерации, независимо от форм собственности и ведомственной принадлежности постоянно действующего оборудования, позволяющего органам ФСБ России получать содержимое сообщений электросвязи и информацию о них в любое время. При этом в соответствии с п. 2.6 первоначальной редакции данного приказа информация об абонентах, в отношении которых проводятся оперативно-розыскные мероприятия, а также решения, на основании которых проводятся указанные мероприятия, операторам связи не предоставлялись. Данное положение, по жалобе П.И. Непутского, было признано незаконным и не подлежащим применению решением Верховного Суда РФ от 25 сентября 2000 г. N ГКПИ 00-1064*(145).
В связи с этим актуальной становится проблема влияния технических требований на гарантии обеспечения прав граждан и юридических лиц, тем более что требования, изложенные в указанных актах, не могут обеспечить контроль за получением компетентными органами информации только на основании судебного решения*(146).
Что касается зарубежного опыта, то следует отметить Закон о регулировании следственных действий (The Regulation of Investigatory Powers Act (RIPA))*(147)
в Великобритании, который был одобрен 28 июля 2000 г. и поэтапно вступили в силу в течение осени 2000/весны 2001 г. Он отменяет ранее действовавший Акт контроля и перехвата сообщений The Interception of Communications Act (IOCA) (1985) и регулирует деятельность различных юридических агентств (что отсутствовало в IOCA) в части получения доступа к средствам связи и использования персональных данных. RIPA также предусматривает контроль и блокировку сообщений и, что наиболее спорно, раскрытие ключей шифрования.
Многие считают, что RIPA угрожает частной жизни человека (гарантированной Актом о правах человека 1998 г., который стал частью правовой системы Великобритании 2 октября 2000 г.) и возлагает необоснованные обязанности на компании. В частности, этот закон предоставляет Государственному Секретарю (Министру иностранных дел - в США) право требовать от компаний связи, таких как Служба Предоставления Интернет-услуг (Internet Service Providers), или коммуникационных компаний устанавливать оборудование, облегчающее контроль и блокировку сообщений (к примеру, электронной почты), обязывать поставщиков коммуникационных услуг осуществлять блокировку сообщений, а также подключаться к любому виду связи. Любая компания, получившая такое предписание, может обратиться в Техническую Консультативную Палату для рассмотрения технического задания и определения размера денежного вознаграждения. Государственный Секретарь обязан контролировать предоставление вознаграждения*(148).
Согласно RIPA городские власти имеют право требовать у определенных лиц предоставления доступа к данным средств связи. "Данные средств связи" - это любой адрес или данные, необходимые для передачи сообщений, не включающие содержание самого сообщения.
Более удачным представляется понятие электронного документа, предложенное С.И. Семилетовым: "Электронный документ - документ, созданный при помощи электронных аппаратно-технических (ЭВМ) и программных средств, фиксируемый в цифровом коде в форме идентифицируемого именного файла(ов) или записи в файле(ах) базы данных, доступный для последующей обработки в информационных системах, использования, воспроизведения (отображения) и визуального восприятия, а также для передачи и получения по телекоммуникационным каналам связи"*(166).
Как справедливо отмечает С.И. Семилетов, электронные цифровые документы в качестве объекта права следует рассматривать как обособленные или выделенные объекты и в тех же формах, в которых эти документы реально существуют как объекты деятельности и оборота в конкретных правоотношениях. При этом файл как форма электронного документа должен выступать в качестве главного объекта правового регулирования*(167).
Что касается юридической силы электронного документа, то возможность ее обеспечения связана с исполнением специальной юридической процедуры, признанной участниками взаимодействия или легитимированной нормой закона. В частности, одной из таких процедур является установление электронной подписи, используемой в качестве аналога собственноручной подписи.
Электронная цифровая подпись - необходимый атрибут электронного документа, который используется в качестве универсального способа подтверждения факта волеизъявления лица. В этой связи несомненна своевременность и актуальность*(168)
принятия 10 января 2002 г. Федерального закона "Об электронной цифровой подписи". Вместе с тем существует ряд проблем, связанных с использованием электронно-цифровой подписи.
Действие данного федерального закона распространяется на отношения, возникающие при совершении гражданско-правовых сделок и в других предусмотренных законодательством Российской Федерации случаях. Однако в некоторых странах сфера применения подобных законов гораздо шире и определяется методом исключения.
Например, в США согласно Закону об электронных подписях в мировой и национальной торговле (Electronic Signatures in Global and National Commerce Act) (известного как закон об электронной подписи (E-Sign Act)), вступившему в силу 1 октября 2000 г., любой контракт, соглашение, документ, закладная или другая форма документа, имеющего отношение к недвижимости, - или любой другой деловой документ - может быть подписан с помощью электронной подписи. Более того, документы, имеющие отношение к вещным правам, недвижимости, могут быть нотариально засвидетельствованы через электронные средства информации, если уполномоченный государственный нотариус работает в режиме on-line, т.е. имеет возможность видеть, что человек "подписал" документ, и подтверждает подлинность подписи. В связи с чем документ, отправленный, подписанный и нотариально засвидетельствованный с помощью электронных средств связи, может быть использован в суде и при отсутствии на нем традиционной подписи*(169).
Однако указанный закон предусматривает ряд исключений, в частности, последний не признает электронные подписи на завещаниях, дополнениях к завещанию, завещаниях с установлением доверительной собственности, бумагах, связанных с разводом и усыновлением; документах, сопровождающих опасные материалы. Судебные приказы также должны фактически подписываться судьей. С помощью электронной подписи не может быть осуществлен переход заложенной недвижимости в собственность залогодержателя, аннулирован страховой полис медицинского страхования страховыми компаниями. Необходимо отметить, что данный список имеет тенденцию к сокращению. В связи с чем представляется целесообразным создание правовых основ для использования электронной цифровой подписи в России не только в гражданском электронном документообороте, но и во взаимоотношениях с государственными и муниципальными органами власти.
Многие положения Федерального закона "Об электронной цифровой подписи", да и сам факт его принятия соответствуют требованиям Типового закона, изданного Комиссией Организации Объединенных Наций по праву международной торговли "Об электронных подписях", который был принят Рабочей группой ЮНСИТРАЛ по электронной торговле на ее тридцать седьмой сессии, проходившей в Вене 18-29 сентября 2000 г. Но, тем не менее, Федеральный закон "Об электронной цифровой подписи" ориентирован исключительно на технологию использования электронно-цифровой подписи, генерация которой основана на единственном математическом методе вычисления хэш-функции с использованием асимметричных криптографических открытых и закрытых ключей и не допускает использования других технологий и расширительного охвата других известных способов организации электронной подписи и тех, которые будут изобретены и внедрены в будущем*(170). Последнее также не соответствует общепринятой мировой тенденции развития законодательства и действующей законодательной практике ООН, Европейского сообщества и ряда государств, где субъект, использующий электронную подпись, основанную на том или ином методе и технологии, сам решает, какая степень защиты электронного документа ему необходима.
Расхождение между названными актами еще и в том, что российский закон не распространяется на другие формы аналогов собственноручной подписи.
Собственноручная подпись неотделима от человека, а наиболее важный с юридической точки зрения компонент - электронно-цифровая подпись (далее - ЭЦП) - секретный закрытый ключ - пока вполне отделим. Отсутствие норм, уникально увязывающих электронную цифровую подпись с физическим лицом, породит множество проблем правоприменительной практики. Так, если третьему лицу станет известен закрытый ключ, то отличить подлог подписи до аннулирования ключей будет невозможно. В силу этого возникает необходимость в установлении правомерности владения секретным ключом лица, подписавшего документ. Практически это не всегда достижимо, поэтому должна быть закреплена презумпция, согласно которой бремя юридических последствий за использование третьими лицами закрытого ключа лежит на его владельце. Иными словами, кто бы ни подписал электронный документ, он будет считаться подлинным лицом, обладающим закрытым ключом, если владелец не известил участников системы о необходимости его аннулировать в связи с выходом из-под контроля.
Важным вопросом представляется обеспечение защиты и сохранности секретного ключа. Такие ключи никогда не должны храниться в явном виде на носителях, с которых они могут быть скопированы и, соответственно, скомпрометированы. В числе способов обеспечения сохранности секретных ключей можно назвать следующие:
1) хранение на носителях, которые трудно копируются, например, специальные чип-карты, доступ к которым имеет лишь владелец ключа, знающий PIN-код;
2) использование методов, позволяющих с очень высокой степенью достоверности обеспечить привязку электронно-цифровой подписи к подписанту (примером может служить технология цифровой обработки папиллярного узора отпечатка пальца, радужной оболочки глаза, автографа и других биометрических параметров);
3) шифрование секретных ключей на других ключах, которые могут быть тоже зашифрованы.
Недостаточно проработаны вопросы ответственности третьих лиц, участников электронного оборота документов и органов, ответственных за проведение сертификации средств ЭЦП. Не установлено, кто несет ответственность в случае, если убытки будут по причине несанкционированного взлома сертифицированных средств цифровой подписи или наличия в них разного рода незаконно установленных программных или аппаратных закладок. Не определен также порядок хранения и доступа к закрытым ключам ЭЦП в удостоверяющих центрах. Следует отметить, что эти проблемы можно решить договором с удостоверяющим центром, однако типовую форму такого договора только еще предстоит разработать.
Неурегулированным вопросом является проверка уникальности открытых ключей. Такая проверка проводится в реестре сертификатов ключей подписей и архиве удостоверяющего центра, причем удостоверяющий центр проводит проверку по данным своего реестра и архива. Вследствие этого без внимания остаются реестры и архивы других удостоверяющих центров, где могут храниться идентичные ключи. Выход из сложившейся ситуации видится в том, чтобы создать единый реестр ключей ЭЦП, возложив ведение этого реестра на государство, и сделать его доступным для граждан через сеть Интернет. Это позволило бы существенно сократить издержки, связанные с функционированием множества удостоверяющих центров. Принятие на себя государством расходов, связанных с созданием и ведением реестра ключей ЭЦП, сократило бы затраты граждан на оплату услуг удостоверяющих центров, а следовательно, удешевило бы технологии цифровых подписей.
Предложенное правовое регулирование порядка применения ЭЦП, основанное строго на одном и единственном методе и технологии, является недостаточно гибким и не вполне перспективным, так как не допускает использования других методов и технологий, расширительного охвата известных способов организации электронной подписи и тех, которые будут изобретены в будущем. Последнее также не соответствует общепринятой мировой тенденции развития законодательства и уже действующей законодательной практике ООН, ЕС и ряда государств, где субъект использует электронную подпись, основанную на методе и технологии, которую он сам выбирает с учетом необходимой степени защиты электронного документа.
Электронный документ с ЭЦП как форма является универсальным для документов, в которых фиксируется динамика отношений, особенно в гражданско-правовой сфере, что и закреплено законодательно. Но динамики не меньше и в системе государственного и муниципального управления. Потребность органов государственной власти в ускорении доведения информации до исполнителей управленческих отношений, более широкие финансовые возможности системы государственного управления и меньший риск негативных последствий в случае возникновения сбоев и ошибок обусловливают развитие системы электронного документооборота. Однако эта сфера остается вне законодательного регулирования.
Закон делит все системы электронного документооборота на две категории: информационные системы общего пользования и корпоративные информационные системы. Использование ЭЦП в корпоративных системах регламентируется решением владельца системы и пользователем. При отсутствии обязательных требований к процедурам использования и удостоверения ЭЦП сфера действия Закона об ЭЦП неоправданно сужается, а сфера договорного регулирования - чрезвычайно расширяется. Вследствие этого Закон об ЭЦП оказывается неспособным влиять на практику электронного документооборота, создавая лишь видимость правового регулирования. На законодательном уровне необходимо урегулировать процедуры использования ЭЦП во всех категориях информационных систем, установив при этом для корпоративных информационных систем более жесткие требования, чем к требованиям информационных систем общего пользования.
Предоставленные государственному органу полномочия представляются недостаточными, так как государственный орган не может каким-либо образом влиять на деятельность удостоверяющих центров. Поэтому государственному органу должно быть предоставлено право приостанавливать деятельность удостоверяющих центров, а также отзывать у удостоверяющих центров лицензии в случаи нарушения ими требований закона или предписаний государственного органа.
Что касается опыта зарубежных стран, то необходимо отметить следующее. Государства с разной правовой культурой традиционно расходятся в оценке подписи. Страны общего права (США, Великобритания) не предъявляют особых требований к подписи, стоящей в конце документа, который может быть подписан либо одной стороной, либо двумя сторонами. При этом сама подпись может быть сделана любым способом. В романо-германских правовых системах (в странах континентальной Европы), где правовая доктрина традиционно играла существенную роль, сложилась иная концепция подписи. Она воспринимается как факт окончательного выражения воли сторон, придания документу характера юридически значимого - в этом заключается основная функция подписи. Кроме того, в США и Европе структура сертификационных центров на практике сложилась самостоятельно, без какого-либо участия государства, при этом она существует на средства коммерческих компаний.
Государства и предприниматели заинтересованы в стандартизации регулирования электронной подписи, что было бы удобно и целесообразно при осуществлении международной торговли через Интернет. Однако практика пошла по пути разработки национальных моделей. Законы приняты в Германии, Австрии, Великобритании, Японии, ряде латиноамериканских стран. Национальное законодательство чрезвычайно разнообразно. Германия и Япония уделяют большое внимание техническим стандартам, Сингапур и Малайзия - юридическому значению электронной подписи, государственному контролю за деятельностью удостоверяющих (сертифицирующих) органов.
Таким образом, действующее законодательство характеризуется наличием определенных пробелов, что в свою очередь негативно сказывается на развитии соответствующих общественных отношений. В частности, существует ряд теоретических и процессуальных проблем, остро стоящих перед правоприменителем в сфере использования электронных документов в качестве доказательств в российском судопроизводстве*(171).
Проблема определения формы электронного документа: подлинник или копия. На теоретическом уровне до сих пор не решен вопрос, что считать подлинником электронного документа. Ситуация усложняется тем, что информация, которую пользователь наблюдает на экране, не является идентичной той, которая размещена на информационном ресурсе (там она представляет собой ряд компьютерных файлов, кодированных языком HTML). Более того, когда пользователь распечатывает на принтере содержание экрана монитора (а практически во всех судебных процессах, связанных с использованием сети Интернет, исследовались именно такие доказательства), при печати к данному изображению добавляется специальная информация (о времени осуществления распечатки, адрес распечатываемого ресурса).
Таким образом, важно подчеркнуть, что распечатка на бумаге, где достоверно отражается содержание страницы в сети Интернет, не является копией этой страницы в строгом смысле слова, это необходимо учитывать при оценке таких доказательств.
Документирована ли информация, полученная из сети Интернет. На сегодняшний момент законодательно не закреплен порядок документирования информации, который согласно ст. 5 Федерального закона от 20 февраля 1995 г. "Об информации, информатизации и защите информации" устанавливается органами государственной власти, ответственными за организацию делопроизводства. Данная проблема, на первый взгляд, кажется надуманной. Но это далеко не так. Существует прецедент отказа в удовлетворении иска именно по этому основанию. Так, в решении Арбитражного суда г. Москвы по делу ООО "Промо-РУ" к ООО "Познавательная книга плюс" судья использовал такую фразу: "Информация (документы), полученная из Международной информационной сети "Интернет", представленная истцом, не документирована и не обладает никакой юридической силой, поскольку не может быть заверена каким-либо должностным лицом, обладающим соответствующими полномочиями"*(172).
Проблема отсутствия у суда соответствующих технических возможностей. В ходе судебных разбирательств суд в подавляющем большинстве случаев заслушивал объяснения сторон и свидетелей и ознакомлялся с письменными доказательствами, представленными на бумажных носителях, т.е. использовал классические способы получения и исследования доказательств. Суд не воспользовался возможностью непосредственно ознакомиться с обстоятельствами, имеющими отношение к нарушителям прав в сети Интернет, самостоятельно используя компьютерное оборудование и сеть Интернет. Непосредственно суд не проверял ни фактическое размещение в Интернете определенной информации, ни ее принадлежность ответчикам.
Отсутствие у суда технической возможности самостоятельного визуального наблюдения информации на сайтах сети Интернет по сути исключает правильную оценку достоверности таких доказательств. Это доказывает судебная практика. Так, рассмотрев одно из дел, суд посчитал, что "распечатка образов экранов", содержащая название программы, фамилию, имя и отчество разработчика, указание на принадлежность авторских прав юридическому лицу, не может служить доказательством нарушения ответчиком прав истца, так как отсутствуют доказательства утверждения истца об их получении через веб-сайт сети Интернет по адресу ответчика. Будь у суда техническая возможность ознакомления с информацией, размещенной в Интернете, необходимость таких доказательств отпала бы. Однако это объективно породит новую проблему: наличие такой возможности будет означать делегирование суду функции удостоверения достоверности и идентичности информации, что противоречит задачам и целям судебной деятельности в РФ. Вместе с тем, если рассматривать возможность непосредственного ознакомления с доказательствами путем подключения к сети Интернет в зале заседания, то необходимо обеспечить информационную безопасность, чтобы не допустить потенциальной фальсификации сведений в результате вторжения в информационную систему суда.
Проблема обеспечения электронных доказательств. Ввиду того, что не существует законодательно урегулированного порядка фиксации факта и содержания распространенной массовой информации через сеть Интернет, возникает много затруднений.
В настоящее время для обеспечения большей доказательственной силы распечаток страниц сайтов используется практика удостоверения таких доказательств нотариусом, который самостоятельно входит на сервер ответчика, регистрируется там в качестве пользователя и сопоставляет содержащиеся там сведения с представленными. Так, в деле ООО "Сильмарилл" против ООО "СофтЛэнд" использовались протокол осмотра письменных доказательств, осуществленного нотариусом г. Санкт-Петербурга, и материалы экспертизы, произведенной по его запросу учреждением системы Министерства юстиции.
Проблема юрисдикции отношений, связанных с сетью Интернет. Несмотря на отмеченные процессуальные проблемы, объективную сложность исследования обстоятельств споров, связанных с использованием сети Интернет, отсутствие предметного законодательства об электронном документообороте, в России постепенно формируется судебная практика, в которой исследуются и оцениваются доказательства, полученные с помощью Интернета. Количество прецедентов невелико, однако необходимо проанализировать тенденции развития судебной практики.
Наиболее часто в таких спорах защищаются права на фирменные наименования и товарные знаки (знаки обслуживания). В суд в качестве доказательств предоставлялись распечатки информационных ресурсов. Например, в доменных спорах стороны предоставляли распечатки из баз данных доменных имен регистратора российской доменной зоны RU - Российского научно-исследовательского института развития общественных связей. В заседаниях данные доказательства не оспаривались и считались допустимыми. Вместе с тем часто при рассмотрении указанных доказательств у суда возникали сомнения в их относимости, так как письменные доказательства в форме распечаток содержания экранов объективно не показывают суду возможностей и свойств сети Интернет (например, организацию, основанную на гипертекстовой ссылке). Это приводит, например, к таким выводам суда: "Доводы истца в отношении наличия доказательств нарушения его прав путем размещения в Интернете информации первым ответчиком отклоняются, так как представленные истцом копии страниц сайта ответчика не доказывают ее фактического размещения ответчиком".
Проанализировав судебные решения, можно сделать вывод, что суд "не доверяет" электронным доказательствам, просит представить дополнительные, например, договор с провайдером об использовании сайта. Однако, поскольку данные отношения законодательством не урегулированы, в частности, не требуется императивного заключения договора, то указанное условие суда часто не выполняется, что влечет ущемление прав истца.
В существенной части анализируемых судебных решений имеют место ошибки суда. Так, суд часто исходил из тезиса "на день рассмотрения спора не существует закона или иного правового акта, регулирующего соответствующие взаимоотношения", и не проводил детального анализа обстоятельств дела. Например, в доменных спорах не анализировал, насколько зарегистрированные классы товаров и услуг соотносились с действиями ответчика, связанными с использованием домена.
До настоящего момента в судебных процессах использовались классические способы получения и изучения доказательств. И, хотя заседания вели судьи, специализирующиеся на интеллектуальной собственности, отсутствие методик в проведении экспертиз, сборе и оценке сетевых доказательств превращало относительно несложные процессы в продолжительные и драматические.
Тем не менее постепенно вырисовываются те методические требования, которые должны быть учтены при рассмотрении споров, связанных с информационным пространством:
1) нужно получать информацию о принадлежности доменных имен информационных ресурсов из базы данных доменных имен зоны RU;
2) исследовать бумажные распечатки содержания ресурсов, полученные не только от участников процесса, но и от лиц, не имеющих процессуального статуса, в порядке истребования доказательств, предусмотренном процессуальными кодексами;
3) при необходимости назначать специализированную экспертизу или привлекать к процессу специалистов.
Таким образом, анализ судебной практики показал, что российский законодатель, легально закрепив на уровне федерального закона возможность использования электронных документов в судопроизводстве, не обеспечил гарантий такого использования, гарантий полной доказательственной силы электронных документов.
Судебная практика, касающаяся разрешения дел с помощью электронных доказательств, в России постепенно формируется, что, несомненно, очень важно для всей правовой системы государства. Однако происходит этот процесс очень медленно, принимаются противоречивые решения. Производимая судом оценка электронных документов как доказательств почти всегда негативная. Это означает, что не отрицается только допустимость такого рода доказательств, а остальные признаки (относимость, достоверность, достаточность) всегда оспариваются и, в конечном итоге, суд учитывает такие доказательства не в полной мере.
В рамках данного исследования заслуживает внимания и сфера организации труда и производственных отношений, в которой важное значение имеет появление так называемого гибкого рабочего места и развитие надомничества, когда работник остается дома, работает на персональном компьютере, а его рабочее место называется гибким. Как отмечает Г.В. Белов, такое современное надомничество в англоязычной специальной литературе определяется термином "телекомьютинг". Телекомьютинг повышает производительность труда, по некоторым оценкам, на 25%, однако может приводить к ряду нежелательных проблем социально-психологического и административного характера*(173).
Особую значимость приобрела проблема контроля за рабочим местом служащего, включающая противоречие между потребностями работодателя (право прерывать сообщения служащего, например, для контролирования сделок, обеспечения гарантий работы системы в целом или предотвращения распространения клеветнических сведений) и правом служащего на конфиденциальность информации.
В настоящее время в России регламентируется лишь вопрос о проведении оперативно-розыскных мероприятий, позволяющих органам ФСБ России получать содержимое сообщений электросвязи, в том числе Интернета, и информацию о них в любое время*(174). Другими словами, специальные нормы, регулирующие отношения между работником и работодателем по перехвату и блокировке сообщений, отсутствуют.
Подобная ситуация может стать предпосылкой для неправомерного поведения работодателей, влекущего нарушение прав работников на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, предусмотренных ст. 23 Конституции Российской Федерации. Тем более что ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.
Особую актуальность данная проблема приобретает в связи с распространением новых технологических решений по обеспечению управляемости, надежности, безопасности рабочих мест. За последние годы технологические компании выработали несколько различных подходов и решений: Х-терминалы, Win-терминалы, бездисковые станции, сетевые компьютеры. В настоящее время за счет развития сетевых технологий появилась возможность сконцентрировать все данные и вычислительную нагрузку на централизованном серверном комплексе, сделав клиентские рабочие места максимально облегченными и управляемыми.
Как отмечает Павел Анни*(175), в решении на базе "тонких" клиентов все пользовательские данные и запускаемые приложения хранятся и управляются централизованно. Системный администратор определяет, какие приложения будут доступны пользователям (с точностью до пользователя), контролирует хранимые данные (на вирусы, на конфиденциальность, на мусор), управляет распределением ресурсов.
Таким образом, работодатель имеет достаточные технические возможности для осуществления контроля за рабочим местом работника, в том числе и для блокировки и перехвата электронных сообщений последнего.
В то же самое время работодатель не имеет права незаконно собирать или распространять сведения о частной жизни работника, составляющие его личную или семейную тайну, без его согласия; нарушать тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений граждан. Нарушение указанных запретов влечет уголовную ответственность (ст. 137, 138 УК РФ).
Выходом из сложившейся ситуации может стать разработка работодателем политики компании в отношении использования электронной почты и доступа в Интернет на рабочем месте работника. Эффективной с точки зрения работодателя будет политика уведомления работника о том, что все частные, не относящиеся к работе действия последний совершает на свой риск и не может рассчитывать в данном случае на неприкосновенность личной жизни. Работодатель должен разъяснить служащим, в каких случаях можно использовать телефонную связь и электронную почту в личных целях и какое использование может повлечь применение дисциплинарного взыскания.
Работодатель может в договоре с работником установить, что последний согласен на контроль и блокировку сообщения и на разглашение сведений о возможных получателях информации. Однако в данном случае возникает другая проблема. Дело в том, что другая сторона, участвующая в информационном обмене, также пользуется правом неприкосновенности частной жизни, переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений. Это означает, что согласие последней на контроль и блокировку сообщения также необходимо. Таким образом, наблюдение в режиме реального времени за сообщениями работников, общающихся с лицами, не давшими согласие на такое наблюдение, может повлечь применение соответствующих мер ответственности. В данном случае целесообразно сначала получить необходимое согласие и только потом исследовать сообщение, сохранившееся на сервере компании.
Кроме того, работодатель может предоставить служащим возможность пользоваться персональными средствами связи.
В Великобритании проблема противоречия между потребностями работодателя и правом служащего на конфиденциальность информации появилась при рассмотрении и принятии Закона о регулировании следственных действий (The Regulation of Investigatory Powers Act (RIPA))*(176), который предусматривает контроль и блокировку как сообщений, отправляемых как по электронной почте, так и телефонные переговоры, и, что наиболее спорно, раскрытие ключей шифрования. Причем служащие и работодатели одинаково подпадают под сферу действия данного закона.
Вместе с тем в октябре 2000 г. в Великобритании вступили в силу Акт о правах человека 1998 г. и так называемые нормы "Законной Деловой Практики" (The Lawful Business Practice regulations), которым работодатели также должны подчиняться. В Акте о правах человека указано, что каждый имеет право на защиту частной и семейной жизни, жилища, корреспонденции.
Профессиональные союзы заявили, что RIPA предоставляет слишком значительные полномочия работодателям по контролю персональной информации. Представители работодателей утверждали, что получение согласия отправителя и получателя информации (как основание для законного контроля) проблематично. В итоге Правительством были выработаны определенные ограничения*(177).
Теперь контроль и блокировка сообщений допускается, если работодатель обоснованно убежден, что будет получено согласие отправителя и получателя сообщения на его контроль. Если согласие не получено, то контроль и блокировка могут быть осуществлены для:
1) установления существования фактов (например, сделки) или согласия с применяемыми методами и процедурами;
2) предотвращения или обнаружения признаков преступления или несанкционированного использования системы;
3) обеспечения эффективной работы самой системы*(178).
Даже если такой контроль осуществлялся в рамках "законной деловой практики", он будет допущен только:
1) для целей бизнеса;
2) если работодатель предпринял все "разумные меры", чтобы предупредить отправителя и получателя информации о том, что сообщение может быть перехвачено (например, путем телефонного сообщения или с помощью электронной почты).
Возникновение в России новых общественных отношений в связи с функционированием Интернета, их трансформация в основных сферах общественной жизни существенно влияет на становление информационных правоотношений, которые требуют особого регулирования. В данном случае представляется целесообразным использование положительного опыта зарубежных стран.
Существуют также процессуально-правовые проблемы обнаружения и доказывания фактов нарушения авторских прав при размещении информации в Интернете, проблема правового регулирования исключительных прав на доменное наименование, которое идентифицирует сетевой информационный ресурс, и соотношение этих прав с правами на товарный знак и фирменное наименование; проблема защиты персональных данных, обеспечения права граждан на получение информации из Интернета, в том числе правовой информации и информации о деятельности государственных органов; предотвращение распространения сведений, не соответствующих действительности, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию граждан*(179) либо юридических лиц, оскорбительных и клеветнических сведений, а также пропаганды, направленной на разжигание национальной, расовой и религиозной розни, насильственное изменение конституционного строя с использованием Интернета; электронного документооборота, электронной цифровой подписи, налогообложения, проблема осуществления безналичных платежей с использованием телекоммуникационных сетей, информационной безопасности государства и граждан в сфере несанкционированного доступа к компьютерной информации с использованием телекоммуникационной сети, внесение несанкционированных изменений или уничтожение информации, распространение вредоносных программ, вопросы юрисдикции для юридических фактов, связанных с пользованием трансграничной телекоммуникационной сетью Интернет, проблемы применения телекоммуникационных сетей для судопроизводства.
Обилие поставщиков информации и возможность их активного выбора со стороны потребителя порождает проблему правовой регламентации взаимоотношений на рынке информационных услуг. На первый план, соответственно, выходит правовая культура личности, поскольку в информационных потоках, окутавших сегодня человека, далеко не все отвечает высоконравственным стандартам, является идеологически нейтральным, способствует творческой самореализации, дает объективное знание.
Все эти вопросы требуют скорейшего разрешения путем принятия соответствующих нормативно-правовых актов или внесения изменений и дополнений в уже действующие. Так, отсутствие до недавнего времени Закона "Об электронной цифровой подписи", т.е. подкрепление своих торговых операций электронно-цифровой подписью, практически сводило на нет достоинства интернет-торговли. Отсутствие соответствующих правил и ответственности за их нарушение отрицательно сказывается на правовой культуре как общества в целом, так и личности в частности, поскольку создает предпосылки для неправомерного поведения*(180). Однако, с другой стороны, подобная ситуация стимулирует гражданскую активность в вопросах саморегулирования сети, создания специальных норм морали и этических стандартов. Так, Национальный кодекс деятельности в области информатики и телекоммуникации содержит этические стандарты саморегулирования, созданные на основе законодательства России и международного права. Тем не менее последний аспект влияния на правовую культуру значительно слабее.
Существенное влияние на правовую культуру личности оказывает Интернет в качестве источника информации. Однако поскольку наше внимание сосредоточено на взаимодействии Интернета и правовой культуры личности, то интерес представляет именно правовая информация, размещенная в международной телекоммуникационной сети. Тем более что такая информация занимает одно из первых мест по ее значимости для общества, а также по объему в составе информационного ресурса.
Определение сущностной характеристики и содержание термина "правовая информация" даны как в широком, так и в узком смысле. Иногда под правовой информацией понимается только информация, которая содержится в нормах права. Более широкое понимание предполагает понимание правовой информации как совокупности сведений о праве, всех процессах и явлениях, с ним связанных. Наблюдается тенденция использовать этот термин в еще более широком значении. Им, наряду с имеющимся информационным фондом, обозначается также и совокупность норм, знаний и информации, определяющих поведение личности и различных социальных групп в правовой сфере. Здесь уже правовая информация рассматривается под углом социального механизма действия права, который зависит от многих факторов. Такое расширенное понимание правовой информации представляется обоснованным в рамках настоящего исследования.
И.А. Ильин справедливо отмечал, что "народу необходимо и достойно знать законы своей страны; это входит в состав правовой жизни. Право говорит на языке сознания и обращается к сознательным существам; оно утверждает и отрицает, оно формулируется и требует - для того, чтобы люди знали, что утверждено и что отринуто, и сознавали формулированное требование"*(181).
В юридической литературе используется понятие "презумпция знания закона". Правовые презумпции - это обычно выражение того, что происходит или имеет место. Их как общее правило можно опровергать. Презумпцию знания закона как общее правило опровергать нельзя. При этом презумпция знания закона имеет фиктивный и реальный аспекты. Реальный аспект соответствует объективному уровню правовой информированности общества, повышение которого увеличивает реальность данной презумпции. Фиктивный же аспект презумпции знания закона должен быть обеспечен созданием самых разнообразных условий и предпосылок получения индивидами доступной информации о законодательстве, и в этом смысле доступность законодательства для личности представляется явлением не менее важным, чем знание права.
В настоящее время противоречие между презумпцией знания закона и реальной действительностью углубляется. "Единственным решением проблемы, - как отмечает И.П. Сидельников, - следует признать обеспечение доступности законодательства, которую можно рассматривать и как результат совершенствования правовой информированности личности (определенный уровень правовых знаний), и как сам процесс правового информирования (создание условий и предпосылок для знания права)"*(182).
Не следует забывать и об экономической стороне доступности законодательства, поскольку для любого общества, а тем более формирующегося как правовое, актуальной является задача экономного расходования сил и средств. Повышение уровня правовой информированности общества, создание необходимых условий для ознакомления с юридическими установлениями обеспечивают экономию бюджета личного времени граждан, освобождают государственные учреждения от необходимости разбирать необоснованные заявления граждан, снижают материально-имущественные потери, связанные с нарушениями законности и правопорядка.
Таким образом, уровень доступности правовой информации, в частности законодательства, - один из важнейших показателей правовой культуры любого общества, способный влиять на функционирование всех элементов механизма социального действия права. Он определяется не только состоянием правовых норм, их систематизированностью и т.д., но и факторами, находящимися в сфере правовой культуры личности, функционирования каналов правового информирования граждан, в том числе Интернета.
Понятие доступности правовой информации может быть охарактеризовано и в широком смысле. В этом случае в его содержании следует различать два аспекта: предпосылки знания личностью содержания юридических норм и результат реализации этих предпосылок, определенный уровень знания права, достигнутый в обществе.
Обеспечение доступности правовой информации, контроль за ее состоянием - это обязанность государства. К этому его обязывает необходимость формирования статуса гражданина демократического общества, предполагающего информированность по всем важнейшим вопросам общественной жизни.
Представляется возможным выделить следующие факторы доступности правовой информации*(183)
с использованием Интернета.
1. Качественный уровень правовой информации. К числу факторов, влияющих на качество информации, В.М. Боер, относит следующие*(184):
- научность и объективность. Научность предполагает ее соответствие требованиям объективных закономерностей развития общества, обобщенности, систематичности, скоординированности ее потоков и каналов. Научность, объективность правовой информации должна быть неразрывно связана с жизнью, практикой создания гражданского общества, реализацией современных задач;
- достоверность. Данное качество воспитывает чувство ответственности. Условиями достоверности являются плюрализм мнений, критика правовой реальности устаревших законов: Достоверность предпосылка доверия личности к государству, необходимое средство формирования правовой культуры, повышения социальной активности членов общества;
- конкретность (информация должна иметь конкретного адресата);
- полнота (сведения должны отличаться разнообразием);
- достаточность - возможность из данного информационного сообщения уяснить суть, сформировать определенные навыки, неоднократно воспроизвести некоторые положения для лучшего усвоения, разъяснить термины;
- актуальность и новизна. Своевременное поступление к гражданам информации позволяет быстро и эффективно решать необходимые задачи, формировать общественное мнение. Ее отсутствие влечет отсутствие возможности в полной мере реализовать права гражданам. Эффективному управлению правовыми процессами может служить только систематизированная, комплексная правовая информация, которая сочетает в себе различные сведения, исторически и логически увязанные, поступающие в определенном порядке и последовательности. Соблюдение этого требования позволит личности видеть явление во всей его сложности и многообразии, в общей системе права, коррегировать его функционирование и развитие соответственно каждой конкретной ситуации;
- оптимальность, точность, лаконичность.
Теперь представляется целесообразным оценить качество и практическую полезность размещенной в Интернете информации.
Л. Шер в ряде своих публикаций*(185) привел примеры использования Интернета для повышения правовой культуры. Анализ этих публикаций позволяет выделить следующие возможности современных информационных и телекоммуникационных технологий:
1) электронные библиотеки правовой информации;
2) информационные сайты министерств и ведомств;
3) юридические консультации;
4) дискуссионные клубы;
5) поисковые системы правовой информации;
6) юридические интернет-журналы.
Наибольшее количество правовой информации сосредоточено в электронных библиотеках, которые могут быть общими и специализированными. Примером специализированной библиотеки может служить официальный сервер разработчиков справочных правовых систем: "Гарант-Сервис", который находится по адресу: http://www.garant.ru; АО "КонсультантПлюс" - http://www.consultant.ru. Информационное наполнение таких специализированных библиотек составляют от нескольких десятков до сотен тысяч нормативных актов. Как правило, все документы размещаются в свободном доступе, и любой посетитель может бесплатно поработать с ними в режиме оn-line или загрузить тексты документов непосредственно на свой компьютер. Для облегчения поиска документы систематизированы в тематическом классификаторе. Однако эффективное использование электронных библиотек возможно только в случае, если пользователь одинаково хорошо владеет предметной областью и навыками работы с компьютерами. Кроме того, можно подписаться на бесплатную рассылку материалов сервера.
На сегодняшний день в России не существует общепринятой методики, по которой определялась бы популярность того или иного www-сервера. Каждая фирма, специализирующаяся на оказании информационно-правовых услуг, ведет собственную статистику обращений на свой правовой сервер. Так среднее количество обращений к серверу www.garant.ru составляет около 3000 уникальных посетителей в день; запросов к серверу "КонсультантПлюс" - 8000 в день*(186). Если сравнивать эти цифры с данными сервера LEXIS-NEXIS (всемирно известной американской системы, работающей с 1969 г.), который объявляет о 300 000 запросов в день, то можно сделать вывод, что отечественные правовые системы еще не стали повседневно необходимы.
Однако существуют некоторые ограничения доступа к определенной правовой информации, размещенной на данных серверах. Так, часть правовой информации можно получить только предварительно оплатив доступ к последней, цены на который варьируются от 1000 до 12 000 рублей*(187).
Кроме того, необходимо отметить, что особую сложность представляет получение информации о международных правовых актах, в том числе составляющих часть правовой системы Российской Федерации. Такого рода информацию, причем, как правило, на английском языке, можно получить на сайтах соответствующих международных организаций*(188).
Отдельные государства, вступая в международную организацию, например Евросоюз, берут на себя обязательство осуществлять перевод всех документов организации на родной язык. Для осуществления данной функции создаются специальные департаменты, разрабатывается многоуровневая система перевода и проверки его правильности, требующая больших финансовых вложений.
Решением проблемы создания русской версии сайтов международных организаций, или, по крайней мере, отдельных их страниц могло бы стать учреждение специального федерального фонда, который бы финансировался как за счет государства, так и из любых иных законных источников. Деятельность данного фонда должна быть согласована с соответствующими международными организациями.
Кроме библиотечных ресурсов в Интернете имеется большое количество информационных сайтов различных министерств и ведомств. Если человек не имеет четкого представления о предметной области, то логичнее всего начать поиск с информации официальных сайтов государственных служб. На первой странице такого сайта обычно можно обнаружить ссылку на правовую регламентацию деятельности соответствующей государственной службы. Если посетитель обнаруживает, что его деятельность попадает в сферу компетенции данного министерства или ведомства, то он может получить практические рекомендации по правовым вопросам.
Однако у посетителя могут остаться вопросы по каким-либо особенностям правовых отношений. Тем более если проблема, связанная с правовыми вопросами, не является распространенной, т.е. не существует правового прецедента, то в этом случае юридические консультации в Интернете, содержащие подборку консультаций по самым сложным коллизиям отечественного права, становятся полезным источником информации.
Другой формой контактов по юридическим вопросам являются интерактивные телеконференции (дискуссионные клубы), которые представляют собой такое место, где любой юридически грамотный человек может найти разрешение самых сложных правовых проблем. Возможности свободного и открытого обсуждения права формируют своеобразный коллективный разум, частью которого может стать каждый человек. Именно коллективный разум, сконцентрированный в дискуссионных интернет-клубах типа оn-linе, даст практически на любой вопрос ответ, найдет разрешение любого противоречия в законодательстве, несмотря на то что взгляды разных специалистов на толкование и порядок применения одного и того же закона могут разниться столь значительно, что предлагаются решения, прямо противоречащие друг другу. Но в подобных спорах и рождается истина.
Все эти преимущества организации интерактивного обсуждения юридических вопросов уже обретают реальное воплощение. Например, по согласованию с Правовым управлением Государственной Думы на сервере компании "Гарант-Сервис" проводилась акция "Ваш голос в Государственной Думе", целью которой был сбор предложений и анализ замечаний пользователей о проекте Налогового кодекса РФ. Впоследствии "Гарант-Сервис" создал специализированную базу данных по результатам обсуждения и передал ее в правовое управление аппарата Государственной Думы. Данный опыт оказался полезным, о чем свидетельствуют повторные просьбы о проведении подобных интерактивных телеконференций.
Другая возможность обсуждения юридических вопросов предоставляется организаторами выпусков сетевых версий таких юридических журналов, как "Российский бюллетень по правам человека" (Москва), "Академический юридический журнал"*(189)
или "Правоведение" (Санкт-Петербург)*(190). Эти журналы основываются либо правозащитными организациями ("Российский бюллетень по правам человека"*(191), "Академический юридический журнал"), либо вузами, готовящими специалистов в области юриспруденции ("Правоведение").
Но даже самый высококлассный специалист как в области юриспруденции, так и в области информационных технологий в существующих информационных потоках не может обойтись без поисковых систем, позволяющих за несколько минут обнаружить накопленные человечеством знания по интересующему вопросу.
Необходимо также отметить, что с помощью Интернета можно получить доступ и к сетевым ресурсам по зарубежному праву*(192).
Таким образом, информационные и телекоммуникационные технологии позволяют даже далекому от законодательства и нормативных актов человеку быстро получить все необходимые ему сведения и узнать свои законные права и обязанности.
2. Другим фактором доступности правовой информации является количественный уровень правовой информации в Интернете.
В данном случае можно обратиться к сведениям, представленным в Rambler's Top100. Регистрируя свои ресурсы в рейтинге, владельцы относят их к тому или иному тематическому разделу. Объединение для наглядности 56 разделов Тор100 в тематические группы позволило получить следующее распределение интернет-ресурсов по темам.
"Распределение интернет-ресурсов по темам"
Таким образом, очевидно, что доля специализированной правовой информации, даже не выделенной в отдельный тематический блок, является минимальной. Естественно, это не исключает наличия определенной правовой информации в рамках иных тематических групп, предлагаемой пользователям как бы "попутно" или параллельно с основным информационным блоком. Данная ситуация способствует формированию "мозаичных" правовых знаний у личности, не позволяющих ему в полной мере получить представление о праве в целом, свободно ориентироваться и применять его в повседневной жизни.
3. Третьим, не менее важным фактором доступности правовой информации, размещенной в Интернете, является эффективное функционирование последнего как канала правового информирования личности.
Анализ данного фактора доступности правовой информации позволяет отразить процесс влияния Интернета на правовую культуру личности во времени и пространстве.
Так, в соответствии с ФЦП "Электронная Россия", представляющей собой стратегический план развития страны, предполагается создать по всей стране широкую сеть пунктов доступа в Интернет до 2010 г. Таким образом, временным ориентиром эффективного функционирования Интернета является 2010 год.
Что касается распространения Интернета как источника правовой информации в пространстве (имеется в виду территория России), то в настоящее время сложилась следующая ситуация.
В октябре 2002 г. были проанализированы процессы развития информатизации Российской Федерации за последние годы*(193). Цель исследования заключалась в том, чтобы определить общие показатели развития ИТ-технологий в стране и получить аналогичные данные по регионам. Исследование позволило сравнить уровень развития республик, краев и областей, выявить лидеров и аутсайдеров. Каждый регион получил общий коэффициент по уровню информатизации. Параметры оценки степени информатизации, компьютеризации и уровня внедрения Интернета учитывали количественные (демонстрировали степень проникновения новых технологий) и качественные критерии (определяли степень развитости информатизации во всех 89 субъектах РФ). По каждому критерию рассчитывался свой коэффициент, а затем получалось общее значение, т.е. коэффициент информатизации каждого региона. Для определения количественных показателей, отражающих интенсивность проникновения ИТ-технологий, отбирались такие критерии, как совокупный инфокоммуникационный показатель процессов информатизации и уровень освещения региона в Интернете, т.е. учитывалось количество сайтов и порталов.
Первый из выбранных критериев оценивал количественные показатели, отражающие интенсивность региональных процессов информатизации. Для формирования репрезентативного коэффициента в рамках выбранного критерия учитывались такие показатели, как количество интернет-пользователей, пользователей электронной почты, число провайдеров, объем инвестиций в развитие индустрии связи, доля интернет-аудитории (показатели посещаемости Рунета) по каждому региону и число абонентских терминалов сотовой связи.
Второй критерий предусматривал оценку развития Интернета и ИТ-технологий в конкретном регионе как по количественным, так и по качественным признакам. При этом учитывались показатели общего числа веб-ресурсов и разработанность сайтов местных властных и административных органов; количество региональных сайтов экономической тематики, электронной коммерции, число образовательных сайтов и порталов регионального значения, качественная дифференциация ресурсов Интернета (число участников, представляющих различные отрасли региона), сайтов госучреждений, партий и общественных организаций.
Для оценки степени развитости процессов информатизации за основу брались наличие в том или ином регионе проектов и программ информатизации, участие в процессах информатизации регионов государственных, общественных и коммерческих организаций, а также спонсоров. Положительным фактором было признано наличие финансирования программ информатизации в бюджете региона. Кроме того, анализ СМИ и других открытых источников показывает, что внедрение программы в конкретном регионе способствует росту интереса к Интернету и ИТ-технологиям.
При расчете итогового коэффициента информатизации использовались все количественные показатели каждого региона. За единицу взят средний по России уровень проникновения информационных технологий. Следовательно, отклонение в большую или меньшую сторону от этого показателя свидетельствует об уровне активности того или иного региона. Основным источником информации о состоянии информатизации в регионах стали Интернет и региональная пресса (в том числе федеральная), что позволило расширить количество выбранных критериев.
Исследователи убедились в том, что все проблемы, связанные с информатизацией конкретных регионов, носят сугубо локальный характер. Главные из них при этом связаны со схемами финансирования или экономическими проблемами краев и областей, особенно регионов-аутсайдеров. В целом в большинстве регионов РФ популярны проекты, связанные с образовательными программами. Активно ведутся работы и по использованию ИТ в сфере услуг, электронной коммерции, при создании баз данных финансовых, юридических и библиотечных систем, а также регистров граждан. Общая картина такова: Центральный федеральный округ в целом отличается достаточно высоким по общероссийским меркам уровнем развития информатизации, причем лидирует в нем Москва, которая намного опережает все без исключения субъекты РФ. Среди лидеров также Калужская и Воронежская области. Слабая степень развития информатизационных процессов - в Ивановской, Курской, Орловской, Тульской и Тверской областях.
Таким образом, влияние Интернета на правовую культуру личности существенно отличается в зависимости от степени распространения данного явления в пространстве, т.е. на территории Российской Федерации. Бесспорно, что в регионах, характеризующихся высоким уровнем распространения Интернета, влияние последнего на правовую культуру личности значительно сильнее, чем в регионах с низким уровнем информатизации. Однако в последнем случае сама по себе недоступность Интернета как источника правовой информации может рассматриваться как негативный фактор влияния.
В современном обществе выбор и отыскание нужного правового установления среди большого числа нормативных актов, усвоение его конкретного содержания во многих случаях представляют большую сложность. На доступность правовой информации, а следовательно, информированность общества о содержании правовых норм негативно влияют и определенные процессы, которые являются неизбежным следствием развития законодательства, а также обусловливаются определенными недостатками правотворческой, правоприменительной и правовоспитательной деятельности. К ним относятся низкий уровень правосознания отдельных граждан, недостаточная эффективность правового просвещения, рост количества нормативных актов, усиление противоречивости их содержания, постоянное внесение изменений в действующее российское законодательство, за которыми порой трудно уследить даже опытному юристу. Кроме того, довольно часто обнаруживается отсутствие правовой нормы при разрешении конкретных жизненных случаев, которые охватываются правовым регулированием и должны быть разрешены на основе права. Особо необходимо выделить усложнение системы законодательства и терминологии правовых актов, что создает дополнительные сложности в восприятии и переработке правовой информации личностью.
Доступность правовой информации с помощью Интернета зависит не только от государства, но и от самих граждан, уровня их правовой и политической культуры, социальной активности, желания познать и усвоить требования законодательства.
Основная часть людей привыкла быть пассивными потребителями правовой информации. Но сегодня доля интерактивных услуг значительно возросла, что приводит и к постепенной переориентации потребительской культуры с пассивной на активную форму. Интерактивность новых средств массовой коммуникации, прежде всего глобальных компьютерных сетей, предполагает поиск информации по своему вкусу. Интернет дает новые возможности, автоматизируя индивидуализацию информационных потребностей и услуг. Человек становится более свободен от того, что ему пытаются навязать производители аудиовизуальной продукции. Это не означает его полной независимости, но монополия на информацию разбивается обилием ее источников. Как следствие, потребительский рынок в информационно-правовой сфере перестает быть однообразным, становится более фрагментарным.
Граждан необходимо обучать умению самостоятельно получать нужную информацию о законодательстве по следующим причинам: острой потребности в знании (постоянной), тенденции возрастания интереса к праву с увеличением возраста, динамичности законодательства, невозможности воспользоваться услугами юриста в определенных ситуациях, кроме того, наиболее эффективно усваиваются нормы, имеющие непосредственное значение для личности. Правовые знания не самоцель для правового просвещения. Они должны способствовать высокой социально-правовой активности личности, которая рассматривается как важный элемент правовой культуры.
Пятая составляющая влияния Интернета на правовую культуру личности связана с изменениями в сфере правового образования, появлением дистанционного образования.
Под дистанционным образованием понимается комплекс образовательных услуг, предоставляемых широким слоям населения в стране и за рубежом с помощью специализированной информационно-образовательной среды, базирующейся на средствах обмена учебной информацией на расстоянии (спутниковое телевидение, радио, компьютерная связь и т.п.). Дистанционное образование представляет собой целенаправленный интерактивный, асинхронный процесс взаимодействия субъектов и объектов обучения между собой и со средствами обучения, причем процесс обучения индифферентен к их пространственному расположению.
Являясь следствием объективного процесса информатизации общества и образования и вбирая в себя лучшие черты других форм, дистанционное образование войдет в ХХI в. как наиболее перспективная, синтетическая, гуманистическая, интегральная форма получения образования.
Внедрение дистанционного образования способно помочь в решении следующих задач: реализации потребностей населения в образовательных услугах; удовлетворении потребностей страны в качественно подготовленных специалистах; повышении социальной и профессиональной мобильности населения, его предпринимательской и социальной активности, уровня самосознания, расширении кругозора.
Дистанционное обучение стало развиваться в конце XX в., и в его основе лежат идеи открытого образования. Речь идет, конечно же, в большей мере о системе профессионального образования, преимущественно высшего, когда главным становится интерактивная работа студента со специально разработанными учебными материалами.
В России внедрение ДО началось с 1992 г. На федеральном уровне задача развития ДО была поставлена решением коллегии Комитета по высшей школе от 9 июня 1993 г. N 9/1 "О создании системы дистанционного образования в Российской Федерации", отметившим, что сеть образовательных учреждений дистанционной формы, обеспечивающая использование новейших технических средств и информационных технологий для доставки учебных материалов и информации потребителю независимо от его местопребывания, должна стать неотъемлемым элементом системы высшего образования Российской Федерации. Развитие инфраструктуры дистанционного образования предусмотрено приказом Министерства общего и профессионального образования Российской Федерации от 30 января 1998 г. N 253 "О мерах по созданию единой системы дистанционного образования в России". Развитие, разработка и реализация информационных образовательных технологий и методов обучения, в том числе дистанционных, признано одним из основных приоритетов развития системы образования в России Федеральным законом от 10 апреля 2000 г. N 51-ФЗ "Об утверждении Федеральной программы развития образования"*(194). Приказом Минобразования РФ от 16 июня 2000 г. N 1791 предусмотрено создание объединенного проекта по разработке нормативно-правовых документов и отраслевых стандартов дистанционного образования. Приказами Минобразования России от 20 марта 2001 г. N 1066 и от 17 апреля 2001 г. N 1725 предусмотрена реализация программы создания системы открытого образования в России, на Российский государственный институт открытого образования возложены функции головной организации по данной программе. Следствием всех этих импульсов стало быстрое развитие системы дистанционного образования в практике деятельности высшей школы. Резко активизировались работы по обеспечению захвата образовательного пространства Сети многими российскими вузами и организациями.
Естественно, что подобные процессы идут не только в России, но и за рубежом. Как отмечалось на крупнейшей мировой конференции в области образовательных технологий "Educause 2000", основной задачей преподавателей США и Европы в последние годы стало внедрение новых информационных технологий в процесс образования*(195). Особо актуальными здесь также являются системы дистанционного образования, которым уделяется все большее внимание такими традиционными крупными вузами, как Калифорнийский государственный университет, Висконсинский университет, Университет Линкольна, Университет Новой Англии, Восточно-Орегонский университет, Техасский университет. В США реализуется национальная программа по развитию дистанционного образования "Learning Anytime Anywhere Partnership" ("Обучение в любом месте и в любое время"). Создана Федеральная комиссия Конгресса США по дистанционному образованию*(196).
Кроме того, в мировой практике в сфере дистанционного образования получили бурное развитие учебные заведения нового типа: дистанционные мега-университеты, в которых число обучающихся студентов исчисляется сотнями тысяч: Открытый университет Великобритании, Открытый университет Нидерландов, Балтийский университет в Швеции, Китайский телеуниверситет, Национальный университет дистанционного образования Испании, Университет Южной Африки, Национальный открытый университет имени Индиры Ганди и др.*(197) В каждом из них обучается порядка 200 тысяч студентов. Крупнейший в мире по числу студентов, Анатолийский университет из 504 тысяч своих студентов 260 тысяч обучает на базе 81-го своего филиала, 200 тысяч обучаются дистанционно с использованием кейсовых технологий. Еще 40 тысяч студентов Анатолийского университета обучается через Интернет*(198).
Появление Интернета стало одним из факторов изменений, переживаемых системой образования под влиянием цифровых технологий. Появляются Интернет-университеты в виде добровольных сообществ студентов и преподавателей, удаленных друг от друга географически, но связанных в киберпространстве*(199). Крупнейшими проектами в области интернет-образования стали Global Distance Learning Network (Глобальная сеть дистанционного обучения) Всемирного банка*(200), Универсальная информационная сеть поддержки дистанционного обучения Канады*(201), работы корпорации Sprint в сфере создания беспроводной зоны Интернета для дистанционного обучения, разработки обучающего программного обеспечения корпорациями IBM и Microsoft.
По прогнозам аналитиков к 2004 г. общий объем мирового рынка интернет-образования должен был превысить 2 млрд. долларов. А с 2005 г. ожидается начало взрывного роста в сфере интернет-образования. Наиболее продвинутый вуз мира - Массачусетский технологический институт объявил, что к 2010 г. он сделает доступными для дистанционного образования 2000 курсов, причем основой для обучения станет обмен данными через Интернет*(202).
Национальным консорциумом университетов Италии во главе с университетом Флоренции недавно открыта первая в мире дистанционная интернет-аспирантура, в которой к настоящему времени обучаются соискатели из 20 стран. Так как в каждой аспирантуре учится, как правило, всего несколько аспирантов, очень накладно приглашать для их обучения первоклассных специалистов с мировыми именами. Дистанционная аспирантура снимает эту проблему*(203).
Появление системы дистанционного обучения (образования) с помощью Интернета на базе соответствующих учебных программ создает конкурентную среду для образовательных структур, делает обучение, знания доступными широкому населению, поскольку полноценный рынок (немонополизированный и неолигополизированный) всегда работает на удешевление предлагаемых на нем товаров и услуг.
Дистанционное образование через Интернет позволяет расширить географию обучающихся, сократить время обучения благодаря быстроте телекоммуникационной связи преподавателя и студента. Все это делает процесс обучения более гибким и мобильным. Можно добавить и другие характерные особенности дистанционного образования - обучение может осуществляться без отрыва от производства. Создается возможность получения образования независимо от места жительства, состояния здоровья, социального статуса.
Кроме того, дистанционное обучение повышает творческий, интеллектуальный потенциал человека. Этому способствуют самоорганизация, использование новых информационных технологий и т.д.
Ученые отмечают, что с точки зрения когнитивной психологии взгляд на обучаемого как на пассивного реципиента информации сменился на видение его как самоопределяющегося агента, который активно избирает информацию из воспринимаемого окружения и конструирует новое знание в свете того, что он уже знает. Это является весомым основанием для сдвига в образовании от преподавания к обучению, в частности в направлении к "независимому" и "сосредоточенному на студенте" обучению.
Как справедливо отмечает А. Паливала*(204), обучение посредством учебников не обеспечивает обратной связи, но и методология обучения с помощью компьютера еще не создала эффективной обучающей системы, которая обеспечивала бы обратную связь согласно индивидуальным запросам конкретного лица.
Помимо преимуществ по сравнению с традиционными формами обучения система дистанционного образования с помощью Интернета имеет и недостатки. К последним можно отнести непосредственный контакт с объектом знаний, отсутствие личности педагога, а это ослабляет заинтересованность обучаемого в процессе познания. Психологи утверждают, что прежде всего нас интересует личность того, кто доносит знания, а затем уже само знание. По словам Л. Виннера, недостаточно получить доступ к любой информации. Он утверждает, что спектакль с сотней студентов, сидящих в одном классе, смотрящих на мониторы и редко приходящих на личные встречи с умным человеком, кажется ему подделкой образования*(205).
Теме не менее влияние Интернета на правовое образование очевидно, и осуществляется оно в четырех направлениях: посредством электронной информации, коммуникации, интерактивного обучения, воспроизводимой или активной практики.
Подводя итоги данного параграфа, отметим, что на процесс трансформации правовой культуры личности оказывает большое влияние новая правовая культура формирующегося информационного общества.
Интернет, будучи основой информационных и телекоммуникационных технологий, способствует изменению характера взаимодействия общества и государства. Эффективное использование телекоммуникационной сети приводит к повышению общей эффективности деятельности государственного механизма, формированию открытого информационного общества, становлению новых и трансформации старых правовых институтов.
Правовыми основами информационного общества являются законы и нормативные акты, регламентирующие права человека на доступ к Интернету как информационному ресурсу, защиту интеллектуальной собственности, неприкосновенность личной жизни, свободу слова, информационную безопасность и др. Отсутствие соответствующих правил и ответственности за их нарушение, с одной стороны, отрицательно сказывается на правовой культуре, поскольку создает предпосылки для неправомерного поведения, а с другой стороны, - стимулирует гражданскую активность в вопросах саморегулирования сети, создания специальных норм морали и этических стандартов.
Интернет как источник правовой информации постепенно начинает играть важную роль в жизни всего общества, выступая в качестве средства повышения уровня правовой культуры.
Однако существуют субъективные и объективные пределы такого влияния*(206). Субъективные пределы связаны с наличием у личности навыков пользования Интернетом, материальных ресурсов (особенно в тех случаях, когда услуги являются платными). Препятствовать влиянию может также свойственное человеку сопротивление новому, чем, в принципе, является сеть Интернет для многих граждан России.
Объективные пределы обусловлены отсутствием возможности доступа в Интернет для значительного числа граждан, неразвитостью информационной инфраструктуры: большая часть России недостаточно охвачена коммуникациями, а в крупных городах технологии развиваются слишком быстро, скачками.
Внедряемые технологии изначально содержат в себе некие социальные и культурные возможности. Однако принципиально важно, что возможности эти - разные, и что они, как правило, реализуются в альтернативные социальные и культурные перспективы. Их реализация в значительной степени зависит от того, насколько активно государство, общество, личность на соответствующем уровне будут вмешиваться в происходящее на основе знания о происходящем, насколько будут противостоять одним тенденциям и поддерживать другие.
